И Ангелу Фиатирской церкви … Стр. 18

Проф. Владимир Николаевич Лосский: —

В конце 1922 г. оставшиеся в Москве члены Синода вынесли специальное постановление об обновленческом расколе, где говорилось, что викарии должны немедленно порвать всякое общение с правящим архиереем, если он признает ВЦУ и в этом случае, а также в случае, если правящий архиерей будет подвергнут тюремному заключению или ссылке, вступить в управление епархией со всеми правами правящего архиерея. Если в епархии вовсе не будет православного архиерея, то приходу разрешается окормляться у любого православного архиерея других епархий. Ни в коем случае не принимать участия в Соборе, так как он созывается незаконною церковною властью — ВЦУ. Со священниками, отпавшими от православия и признавшими ВЦУпрекратить всякое церковное общение и согласно апостольскому преданию и церковным правилам лучше вовсе не принимать таинств, чем принимать их от неправославных. «Живая церковь» — это церковь воров и разбойников. «Таковы Введенский, Красницкий, Белков и прочие, стоящие с ними у власти церковной. Они — церковь инквизиторов, ибо властелины ее укрепляются не словами любви и убеждения, а террором и насилием»
В 1923 г. были арестованы архиепископы Верейский Иларион (Троицкий) и Тамбовский Зиновий (Дроздов), епископы Амвросий (Полянский), Амфилохий (Скворцов), Анатолий (Грисюк), Вассиан (Пятницкий), Гавриил (Абалымов), Евсевий (Рождественский), Филипп (Гумилевский), Лука (Войно-Ясенецкий) и вернувшиеся из обновленчества Артемий (Ильинский), Киприан (Комаровский), Софроний (Старков), а вместе с ними тысячи священников, диаконов, церковнослужителей и благочестивых мирян. Главным местом ссылки и заключения становится концлагерь на Соловецких островах. В декабре 1923 г. там содержалось более двух тысяч заключенных, и среди них епископы, священники и верующие миряне. Самым страшным местом на Соловках стала штрафная командировка в Голгофско-Распятском ските на Анзере. Там поголовно умирали от голода, холода, избиений и каторжного труда.
За 200 лет до создания концлагеря, 18 июня 1718 г., соловецкому иеромонаху Иову на Голгофско-Распятской горе явилась Божия Матерь и сказала: «Сия гора отныне будет называться Голгофою, и на ней устроится церковь и Распятский скит, и убелится она страданиями неисчислимыми».
Проиграв переговоры, обновленцы, дотоле никем не признанные, готовились нанести Церкви неожиданный удар с другой стороны. Евдокимовский синод разослал послания Восточным Патриархам и предстоятелям всех автокефальных Церквей с просьбой о восстановлении якобы прерванного общения с Церковью Российской.
6 июня 1924 г. Святейший Патриарх Тихон получил письмо от представителя Вселенского Патриарха в Москве архимандрита Василия (Димопуло) с выписками из протоколов заседаний Священного Синода Константинопольской Церкви. Из документов видно, что Патриарх Григорий VII, «изучив точно течение русской церковности и происходящие разногласия и разделения, для умиротворения дела и прекращения настоящей аномалии» решил послать в Москву «особую миссию, уполномоченную… действовать на месте на основании и в пределах, определенных инструкцией, согласных с духом и преданием Церкви». В инструкции для членов комиссии Константинопольский Патриарх выразил пожелание, чтобы Патриарх Тихон «ради единения расколовшихся и ради паствы пожертвовал собою, немедленно удалившись от управления Церковью, как подобает истинному и любвеобильному пастырю, пекущемуся о спасении многих, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах, в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к восстановлению мира и единения».
Послание Патриарха Григория VII смутило и опечалило святителя Тихона. В ответном послании он отклонил неуместные советы своего собрата: «Всякая попытка какой-либо комиссии,— пишет он,— без сношения со мной, как единственно законным и православным Первоиерархом Русской Православной Церкви, без моего ведома незаконна, не будет принята русским православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Православной Церкви. Последнее будет только в угоду нашим схизматикам-обновленцам, вожди которых… запрещены мною в священнослужении… и объявлены находящимися вне общения с Православной Церковью… Народ не со схизматиками, а со своим законным православным Патриархом. Ваш предшественник, блаженной памяти Патриарх Герман V, как и другие Восточные Патриархи, особыми грамотами приветствовали как восстановление у нас на Руси Патриаршества, так и лично меня…»
После обмена посланиями Патриарх Григорий VII прервал общение с Патриархом Тихоном и впредь сносился с евдокимовским синодом как с якобы законным органом управления Российской Церковью. Его примеру последовали, не без колебаний и давления со стороны, и другие Восточные Патриархи. Поддержка обновленческого раскола Восточными Патриархатами была серьезной бедой для Русской Церкви и таила в себе опасность и для вселенского Православия. На 1925 г. был назначен созыв Вселенского Собора в Иерусалиме, который, если бы Господь попустил, мог бы превратиться в лжесобор, подчинившись воле русских обновленцев и обновленчески настроенных епископов Востока.
В 1924 г. гонения на Церковь продолжались почти с той же яростью, как и в предыдущие годы. Митрополит Харьковский Нафанаил пробыл в заключении до 1925 г., митрополита Сергия выслали в Нижний Новгород. ГПУ арестовало и выслало на Соловки архиепископов Благовещенского Евгения (Зернова) и Феодора (Поздеевского), епископов Никодима (Кроткова), Глеба (Покровского), Григория (Козырева), Даниила (Троицкого). Всего к концу 1924 г. в тюрьмах и ссылках пребывало более 66 архиереев — почти половина российского епископата. Среди них были и выдающиеся иерархи, такие столпы Церкви, как митрополиты Новгородский Арсений, сосланный в Бухару, Киевский Михаил, экзарх Украины, находившийся в ссылке в Ташкенте, Ярославский Агафангел в Нарымском крае, Казанский Кирилл, сосланный в Усть-Кулом, в Зырянский край, Серафим (Чичагов), заключенный в Бутырскую тюрьму, архиепископ Крутицкий Никандр, сосланный в Бухару. В одной только Бутырской тюрьме томились епископы Иркутский Гурий (Степанов), Звенигородский Николай (Добронравов), Винницкий Амвросий (Полянский), Смоленский Валериан (Рудич), Богородский Платон (Руднев), Коломенский Феодосий (Ганецкий), Петропавловский Григорий (Козырев), почти все викарии Московской епархии. Одновременно с арестом епископа Мануила в Петрограде оказалась в заточении или в ссылке добрая половина питерских священнослужителей, сохранивших верность Патриарху Тихону. В январе 1924 г. в Амурской области были замучены священники Андроник Любович из станицы Николаевской, Михаил Новгородцев и Емельян Щелчков из хутора Муравьевки, в прошлом иподиакон митрополита Антония (Храповицкого).
С 1 по 10 октября 1925 г. в Москве, в Третьем Доме советов, проходило новое всероссийское сборище обновленцев, которое они назвали «Третьим поместным собором на территории СССР». Присутствовало 106 раскольников, именовавших себя архиереями, более 100 лжеклириков и более 100 мирян. Участвовал в деяниях лжесобора и представитель Константинопольского Патриарха архимандрит Василий (Димопуло). В программе заседаний стояли следующие вопросы: 1) о мире в Церкви; 2) о церковном благоустроении; 3) об участии Русской Церкви во Вселенском Соборе; 4) о выборе высшего органа церковного управления.
По сведениям эмигрантского журнала «Китеж», опубликованным в 1929 г., на 1 апреля 1927 г. 117 епископов Русской Православной Церкви находились в различных местах заключения. Смерть на воле была в ту пору редким уделом для русского архипастыря.
Всем становилось ясно, что «Декларация» повлекла за собой не только легализацию Церкви, но и реальные изменения в церковной политике.
В год расправы над митрополитом Вениамином ГПУ арестовало, заточило в тюрьмы и отправило в ссылку около половины епископов — почти всех, кто отказывался признать обновленческое ВЦУ, среди них были митрополиты Казанский Кирилл, Ярославский Агафангел, архиепископы Харьковский Нафанаил, Крутицкий Никандр, епископы Тамбовский Зиновий, Владивостокский Марк, многие викарные архиереи. В отдельных случаях против духовенства применялась трехлетняя административная высылка без суда, которая введена была декретом ВЦИК от 10 августа 1922 г. Уже к середине 1922 г. состоялся 231 судебный процесс по делам, сфабрикованным в связи с изъятием церковных ценностей. На скамье подсудимых оказались 732 человека, и многим из них вынесены были смертные приговоры.
С кончиной Патриарха Тихона у обновленцев возросли надежды на победу над православием. Невозможность выбрать нового Патриарха вызовет, как им казалось, смятение среди верующих, и тогда им удастся переманить к себе большую часть паствы. Правда, надежды на успех разделяли далеко не все деятели раскола. Профессор Б. Титлинов в статье, напечатанной в обновленческом «Вестнике», трезво и достаточно мрачно оценивал позиции своих единомышленников: пустые церкви, нищие священники, окруженные ненавистью народа. Средоточием «упорного церковного мракобесия» Титлинов называл Москву, сравнивая ее с «Иерусалимом фарисеев», причину немощи обновленческого движения он видел в темноте и суеверии народа. Казанский обновленческий «Православный церковный вестник» напечатал в № 1 за 1925 г. статью, в которой автор жаловался властям: «Тьма сгущается… По селам ходят монашки, благословляют верующих потерпеть за веру Христову и учат, что безблагодатные обновленческие священники не имеют права ни крестить, ни отпевать, ни венчать, а кое-где тихоновцы выгоняют обновленцев из храма».
На вопрос иностранного журналиста о его церковно-административной программе Сергий Московский ответил: «Моя программа — программа Духа Святого; я действую сообразно нуждам каждого дня». Это отнюдь не означало в устах святейшего Сергия, что он считал себя лишь слепым орудием божественного вдохновения: такая установка чужда православному пониманию благодати, предполагающему сознательное и трезвенное действие разумной человеческой воли в согласии с волей божественной. Благодатный дар «рассуждения», различения важного, насущно необходимого, от второстепенного, условного, был одним из основных свойств ума покойного Патриарха.